Неточные совпадения
— Сережа!
Мальчик мой
милый! — проговорила она, задыхаясь и обнимая руками его пухлое тело.
У меня был в гимназии товарищ, ровесник мне, Лавровский — и такой
милый, тихий, хорошенький
мальчик, впрочем ничем другим не отличавшийся.
—
Милый мой
мальчик, да за что ты меня так любишь? — проговорил он, но уже совсем другим голосом. Голос его задрожал, и что-то зазвенело в нем совсем новое, точно и не он говорил.
— Не то что смерть этого старика, — ответил он, — не одна смерть; есть и другое, что попало теперь в одну точку… Да благословит Бог это мгновение и нашу жизнь, впредь и надолго!
Милый мой, поговорим. Я все разбиваюсь, развлекаюсь, хочу говорить об одном, а ударяюсь в тысячу боковых подробностей. Это всегда бывает, когда сердце полно… Но поговорим; время пришло, а я давно влюблен в тебя,
мальчик…
Милый мой
мальчик, я никогда не мог вообразить себе людей неблагодарными и оглупевшими.
—
Милый, добрый Аркадий Макарович, поверьте, что я об вас… Про вас отец мой говорит всегда: «
милый, добрый
мальчик!» Поверьте, я буду помнить всегда ваши рассказы о бедном
мальчике, оставленном в чужих людях, и об уединенных его мечтах… Я слишком понимаю, как сложилась душа ваша… Но теперь хоть мы и студенты, — прибавила она с просящей и стыдливой улыбкой, пожимая руку мою, — но нам нельзя уже более видеться как прежде и, и… верно, вы это понимаете?
Он теперь один, он не может быть все там, и наверно ушел куда-нибудь один: отыщите его скорей, непременно скорей, бегите к нему, покажите, что вы — любящий сын его, докажите, что вы —
милый, добрый
мальчик, мой студент, которого я…
— Что он у вас спрашивает, кто вы? — спросила она у Нехлюдова, слегка улыбаясь и доверчиво глядя ему в глаза так просто, как будто не могло быть сомнения о том, что она со всеми была, есть и должна быть в простых, ласковых, братских отношениях. — Ему всё нужно знать, — сказала она и совсем улыбнулась в лицо
мальчику такой доброй,
милой улыбкой, что и
мальчик и Нехлюдов — оба невольно улыбнулись на ее улыбку.
А я тебя буду ждать: ведь я чувствую же, что ты единственный человек на земле, который меня не осудил,
мальчик ты мой
милый, я ведь чувствую же это, не могу же я это не чувствовать!..
Милый ты
мальчик, я ведь на этот счет ужасно как глуп, ты, может быть, не веришь?
—
Помилуйте, вы, кажется, принимаете меня за
мальчика Смурова, — раздражительно осклабился Коля.
— И кто еще самый
милый молодой человек, так вот этот добрый
мальчик! — проговорила благодарная дама, указывая на Красоткина.
— Веселимся, — продолжает сухенький старичок, — пьем вино новое, вино радости новой, великой; видишь, сколько гостей? Вот и жених и невеста, вот и премудрый архитриклин, вино новое пробует. Чего дивишься на меня? Я луковку подал, вот и я здесь. И многие здесь только по луковке подали, по одной только маленькой луковке… Что наши дела? И ты, тихий, и ты, кроткий мой
мальчик, и ты сегодня луковку сумел подать алчущей. Начинай,
милый, начинай, кроткий, дело свое!.. А видишь ли солнце наше, видишь ли ты его?
Познакомился с
милой Полли, кормилицей, ласкавшей бедную Флоренсу, с больным
мальчиком, спрашивавшим на берегу, о чем говорит море, с его ранней больной детской мудростью…
— Галактион Михеич, я сегодня видела ваших детей, — заговорила первой Устенька. — Девочка такая
милая и
мальчик…
Любовь Андреевна. Вы были тогда совсем
мальчиком,
милым студентиком, а теперь волосы не густые, очки. Неужели вы все еще студент? (Идет к двери.)
Подобралась дружная ватага: десятилетний сын нищей мордовки Санька Вяхирь,
мальчик милый, нежный и всегда спокойно веселый; безродный Кострома, вихрастый, костлявый, с огромными черными глазами, — он впоследствии, тринадцати лет, удавился в колонии малолетних преступников, куда попал за кражу пары голубей; татарчонок Хаби, двенадцатилетний силач, простодушный и добрый; тупоносый Язь, сын кладбищенского сторожа и могильщика,
мальчик лет восьми, молчаливый, как рыба, страдавший «черной немочью», а самым старшим по возрасту был сын портнихи-вдовы Гришка Чурка, человек рассудительный, справедливый и страстный кулачный боец; все — люди с одной улицы.
На обстоятельную, но отрывистую рекомендацию Гани (который весьма сухо поздоровался с матерью, совсем не поздоровался с сестрой и тотчас же куда-то увел из комнаты Птицына) Нина Александровна сказала князю несколько ласковых слов и велела выглянувшему в дверь Коле свести его в среднюю комнату. Коля был
мальчик с веселым и довольно
милым лицом, с доверчивою и простодушною манерой.
— Ну, поди сюда, мой
милый! — сказал ему Вихров, и когда Женичка подошел к нему, он поцеловал его, и ему невольно при этом припомнился покойный Еспер Иваныч и сам он в детстве своем.
Мальчик конфузливо сел около кровати на стул, который тоже подвинула ему Катишь.
—
Милый мой
мальчик, — говорила она, наклонясь надо мною — и в голосе ее звучала встревоженная нежность, — как мог ты это сделать, как мог ты послушаться… ведь я люблю тебя… встань.
Лбов плачет навзрыд, не скрывая и не стыдясь своего горя, —
милый, добрый
мальчик!
— Если ты хочешь, то произошло, — начала она тихо, — но посуди ты мое положение: Углаков, я не спорю, очень
милый, добрый, умный
мальчик, и с ним всегда приятно видаться, но последнее время он вздумал ездить к нам каждый день и именно по утрам, когда Егор Егорыч ходит гулять… говорит мне, разумеется, разные разности, и хоть я в этом случае, как добрая маменька, держу его всегда в границах, однако думаю, что все-таки это может не понравиться Егору Егорычу, которому я, конечно, говорю, что у нас был Углаков; и раз я увидела, что Егор Егорыч уж и поморщился…
— Был бы жив покойник, муженек мой сладкий,
милая душенька, дал бы он тебе выволочку, накидал бы тебе подзатыльников, а — оставил бы, не гнал! А нынче все пошло по-другому, чуть что не так — во-он, прочь! Ох, и куда ты,
мальчик, денешься, к чему прислонишься?
Вы, верно, давным-давно забыли о существовании двух юных лиц, оттертых на далекое расстояние длинным эпизодом, — о Любоньке и о скромном,
милом Круциферском. А между тем в их жизни совершилось очень много: мы их оставили почти женихом и невестой, мы их встретим теперь мужем и женою; мало этого: они ведут за руку трехлетнего bambino [
мальчика (ит.).], маленького Яшу.
— Представь себе,
милый мой
мальчик, что ты угадал… Покойной ночи, милейший!..
Гурмыжская. Послушай, Аксюша,
милая, нет ли у тебя родных где-нибудь подальше; поезжай к ним, я тебя отправлю на свой счет. Я так боюсь за тебя, моя душа, Алексис такой ветреный
мальчик.
— Какой хорошенький
мальчик! — сказала дама. — Чей это? Казимир Михайлович, посмотрите, какая прелесть! Боже мой, он спит! Бутуз ты мой
милый…
— Откуда? М-мальчики!
Милые, — эхма! — Перфишка затопал ногами по полу и запел...
Неиссякаемы были сокровища памяти и фантазии у этой старухи; она часто, сквозь дрему, казалась
мальчику то похожей на бабу-ягу сказки, — добрую и
милую бабу-ягу, — то на красавицу Василису Премудрую.
— Что? А? Он Потапов?.. Да, да! Федотов — это его дядя. И он весь в дядю… А Потапов?.. Постойте. Да ведь я знаю и Потапова. У него была дочка красавица… Что?.. Как?.. Это твоя мать?.. Ах,
милый мой
мальчик… Ну, постой. Я тебя поцелую… Дай посмотреть… Молодец! Хоть в гвардию… Жаль, что не пошел по военной… Ну, ничего!
— Беда с этими
мальчиками,
милая! — сказала Марья Константиновна, успокаиваясь. — Того и гляди свернет себе шею. Ах,
милая, как приятно и в то же время как тяжело быть матерью! Всего боишься.
О
милая, если бы она была в этом отношении глупее или слабее мужчины, то бог не вверил бы ей воспитания
мальчиков и девочек.
Были у ней две дочери, обе прехорошенькие, стройненькие, с
милыми личиками, с веселым и ласковым выражением в черных глазах; был и сын, немножко смахивавший на отца, но тоже
мальчик хоть куда!
—
Помилуйте, сударыня! (Полковник с матушкою был политичен и всегда величал ее сударынею, как будто какую особу).
Помилуйте, как его женить? Он еще
мальчик, дитя.
Софья.
Милый мой
мальчик — я заслужила… Куда вы? Что такое?
Нрав Алешин от этого совсем испортился: из доброго
милого и скромного
мальчика он сделался гордым и непослушным.
— Какой у вас хорошенький
мальчик. Ваня, кажется? Иван Иванович, значит. У нас тоже есть чиновник, которого зовут Иван Иванович. И вообще, знаете ли,
милые ссорятся, только тешатся, а перемелется, все мука будет.
Сказав это, Юлиан Мастакович хотел еще один раз поцеловать
милую девочку, но рыженький
мальчик, видя, что она совсем хочет заплакать, схватил ее за руки и захныкал от полнейшего сочувствия к ней. Юлиан Мастакович рассердился не в шутку.
Она по-детски рыдает и целует
мальчика, впивая «
милый, сонный запах и теплоту, которые бывают только у детей», и твердит: «
милый,
милый Кутик!» — и бежит, заслышав шаги Каренина.
— Какой умный
мальчик! Конечно, себя! Вы очень умный американец, м-р Вандергуд, и я искренне удивляюсь, что вы сделали такую плохую карьеру. Идите спать,
милые дети, спокойной ночи. Что ты так смотришь, Вандергуд: находишь, что час слишком ранний? Тогда возьми ее и прогуляйся по саду. Когда ты увидишь Марию при лунном свете, три тысячи Магнусов не в силах будут доказать, что это небесно чистое существо такая же тварь, как…
— Вы, Алеша? Не может быть, — удивилась та, зная его как самого
милого, честного и благонравного
мальчика.
И вмиг девочку неудержимо потянуло увидеть свою маму, услышать её
милый голос, почувствовать на своем лице её нежный поцелуй. Впервые тяжелое раскаяние сильно и остро захватило маленькую душу Таси, заполнив собой все её уголки. И тот
мальчик, поминутно глухо кашлявший и хватавшийся за грудь, вдруг стал ей дорогим и близким. Их общее горе приблизило его к ней.
Царь после этого говорил министру народного просвещения Делянову, что испытал большое удовольствие и умиление от встречи, которую ему устроили эти „
милые мальчики“.
— Очень, очень хорошо,
милый мой
мальчик! Благослови тебя бог!
Георгий Дмитриевич.
Милый ты мой
мальчик! У тебя мускулы, как у атлета, из тебя вырабатывается стойкий, сильный и даже красивый — да, да, красивый! — мужчина, но тебе всего двадцать три…
— Но почему же,
милая? — спросила слепая Лидочка. — Ведь Фридрих Адольфович вовсе не виноват, что папа наказал братьев и не пустил их на пикник сегодня. И, по правде сказать,
мальчики были наказаны за дело. Они сами виноваты во всем!..
И вдруг до ушей
мальчика донесся нежный,
милый голосок, воскликнувший с восторгом...
— Преданность моя государю не имеет границ, — серьезным тоном произнес Александр Васильевич. — Но я не могу видеть новые порядки, они портят солдат, они доведут до поражений. Избави Бог. У французов этот
мальчик как шагает,
помилуй бог, как шагает.
— Как не относится… Что ты меня учишь?..
Мальчик, не учи…
Помилуй бог, до чего дошло. Яйцо курицу учит.
—
Помилуйте, как же
мальчик будет без присмотра!?